Реформы украинского образования: интервью с Александром Кондратюком

Украинское образование стоит на пороге больших перемен. Уже скоро 10–12 классы станут профильными, ученики смогут сами выбирать направление обучения, а школы должны будут предложить им современные программы и подход. Полноценное внедрение этой реформы запланировано на 2027 год, но готова ли к ней страна, особенно в условиях войны? Об этом мы поговорим с Александром Кондратюком, основателем Всеукраинской образовательной компании «Setstud».

Расскажите, пожалуйста, какие основные изменения происходят в системе общего среднего образования в Украине и что будет означать то, что она станет профильной?

Я бы назвал два больших изменения. Первое — это Новая украинская школа. По сути, это означает, что в 2029 году в школах не будет выпускников, ведь все переходят на 12-летнюю систему образования. Таким образом, первый выпуск этих «обновленных» детей будет в 2030 году, и мы увидим, с какими знаниями они выйдут. Что будет происходить с набором в университеты, пока неизвестно. Известно точно, что эти дети будут учиться по немного другой системе. На словах это вообще что-то футуристическое, на деле, конечно, может быть немного не так, потому что многие преподаватели, даже согласно официальным опросам, да и я сам общался, реально не до конца понимают, что такое Новая украинская школа, в чем ее смысл.

А вторая реформа, о которой тоже нельзя не упомянуть — это то, что в августе прошлого года озвучивали даже госслужащие высших чинов, не только из Министерства образования, — называется школа офлайн. Звучит интересно, звучит, как будто всех возвращают за парты в офлайн. Вместе с тем, там есть много нюансов. Эта реформа вызывает много вопросов. Там говорится, что, мол, давайте всех детей вернем за парты в офлайн. А как мы вернем первую категорию, самую большую — тех, кто за границей? Ну, давайте их выгоним из украинских школ, зачислим в отдельные украиноведческие классы, где изучаются четыре дисциплины: украинский язык, украинская история, защита Украины, одним словом, четыре дисциплины со словом «Украина». А все остальное, ну, еще украинскую литературу я не назвал, а все остальное пусть они изучают в иностранных школах, а мы эти оценки зачислим в свои аттестаты. Вот такая школа офлайн.

Но это первая и самая большая категория людей, которые таким образом будут учиться офлайн. А вторая категория людей — это внутренне перемещенные лица, которые, и это произойдет с 1 сентября 25-го года, не смогут теперь учиться в своих привычных школах, а будут вынуждены пойти в школы по месту жительства, то есть учиться офлайн. Насколько та школа, в которую они пойдут, действительно обучает офлайн... То есть это не значит, что они все же будут учиться офлайн, но из своей привычной среды будут вырваны. Одноклассников условно своих где-то потеряют, педагогов тоже. И здесь важно было бы как-то не просто их вырвать, а централизованно перевести, насколько это возможно, сгруппировать, поощрить, оставить те группы, как интерактив определенный, мол, здесь вы учитесь, но те группы мы сохраняем. Вашему педагогу платим определенную там небольшую зарплату, пусть и хотя бы для того, чтобы он вас дальше сдруживал, как-то там онлайн созванивались, потому что иначе это стрессово тоже.

А что касается людей, которые находятся на оккупированных территориях, сказали: «Тоже учить не будем, как всех, будем учить как-то там по индивидуальным образовательным траекториям». И еще сказали 30 таких новомодных, интересных слов, с которыми легко потерять суть. Если не дописать, не зарегламентировать это, то есть риск, что никак этих детей нормально не будут учить там, кроме как домашние задания в Вайбере от родителей. Я много таких случаев слышал, как учат детей на оккупированных территориях. Поэтому, по сути, люди, которые не имели возможности ходить офлайн, теперь будут ходить офлайн. Вот такой довольно противоречивый способ. Это лучше или хуже? Взять, например, детей за рубежом и так подрезать немного связь с украинским обществом, оставив им таким образом только четыре дисциплины, при этом отчислив их из их школ и зачислив в отдельные классы, или вообще отдельные школы, если в их школе не будет таких классов украиноведения, и как-то учить их таким образом.

Вот такие две я назвал бы центральные реформы, которые у нас происходят. Новая украинская школа уже с 2017 года начала работать, и вот эта реформа, а школу офлайн с 1 сентября 25-го года, говорят, будут полноценно внедрять.

Давайте остановимся на реформе, которая предусматривает возможность выбирать предметы старшеклассникам. Как это будет работать на самом деле и есть ли риск, что часть предметов останется без достаточного количества учеников, а другие классы будут переполненными?

Конечно, посмотрите на НМТ. На НМТ есть выбор четвертой дисциплины, и сейчас их четыре, хотя угрожали вести и пять, поэтому, возможно, скоро увидим и пять. В любом случае, последняя дисциплина, четвертая она или пятая, идет на выбор, и эта дисциплина на выбор показывает пожелания абитуриентов. Конечно, лидером является английский язык, но и недалеко «убежала» украинская литература. Правда, в прошлом году эту литературу сделали такой, что результаты ее оставляют желать лучшего. Например, на 140 баллов ее не сдали 56% — это больше половины тех, кто ее выбрал. 140 баллов — это предел выживания, меньше 140 баллов вы не сможете... Ну, скажем так, там есть сложный порог, 130–150, если у вас нет 130, никакие бюджетные для вас не открыты, по некоторым специальностям нужно даже подавать на контракт, поэтому условно середина — это 140 баллов. Нет 140 — большинство бюджетов для вас закрыты, практически все, большинство контрактов для вас, а если и открыты, потому что некоторые вообще закрыты на законодательном уровне, то вы туда просто нормально можете не пройти.

Представьте себе, литературу 56% не смогли сдать, а английский сдали значительно лучше. Поэтому, конечно, литература из года в год может становиться менее популярной, если не сделать ее более понятной на НМТ. Далее идет география с биологией, с довольно неплохими цифрами, а вот физику с химией сдают в 10 раз меньше, чем вот эти другие дисциплины, то есть они абсолютно непопулярны. То же самое, конечно, вероятно будет с изучением этих дисциплин в школах.

Что еще важно, говорят, что после девятого класса человек сможет выбрать профиль, но и может изменить его без проблем после 10-го, если понял, что пошел не туда, то есть можно будет как-то переводиться. (...)

Во многих странах для учеников старших классов предусмотрена такая возможность, что они могут совмещать частично учебу с работой или стажировкой в каких-то компаниях. Какова ситуация у нас, предусмотрена ли у нас такая возможность в новой системе, чтобы старшеклассники могли получать практический опыт еще во время учебы?

Я не слышал о таких нововведениях в нашей Новой украинской школе, ни разу нигде не слышал. Поэтому, вероятно, если и будет где-то, то только внедрять будут. Пока нет. (...)

Вероятно, у нас пока не тот уровень развития образования в целом.

...Если бы организовывались централизованно какие-то стажировки и так далее, это было бы неплохо, но это тоже вопрос к организации Министерства образования. Я не уверен, что это пойдет параллельно с другими реформами, которые действительно довольно сложно идут.

Одна из ключевых проблем украинского образования — это неравный доступ к качественному образованию между городами и селами. Как в рамках этой реформы планируется решить эту проблему, особенно в общинах, где школы пострадали от войны или полностью закрылись?

Строят укрытия для того, чтобы люди в прифронтовых территориях имели возможность учиться в укрытиях или, как минимум, прятаться там, и вообще процесс мог происходить. Конечно, часто в таких укрытиях все равно идет обучение, типа, один день в неделю учатся одни люди, второй день какие-то другие дети, третий день — другие, и так далее. Поэтому это офлайном все равно не назовешь. Это какая-то офлайн-мания, понимаете, не отпускание ситуации. Это все «умерло», все, остановитесь, офлайн полноценный во многих местах внедрить будет невозможно.

Это звучит жестко, кое-где, для кого-то, но так оно есть. Нам нужно онлайн качать так, чтобы он стал «вау», и это возможно сделать. Поэтому да, я согласен, что по возможности необходимо внедрять офлайн, это правильно, но это невозможно в некоторых местах. Не я это придумал, не учителя это придумали, и не Министерство образования, это просто реальность, которую нам диктует война и другие обстоятельства. Поэтому нам важно понимать, что вместо того, чтобы говорить об этом офлайн, который в некоторых случаях является реально «мертвым», и в принципе, давайте честно, будет ли через 30 лет, будут ли все учиться офлайн? Я сомневаюсь, что это будет чистый офлайн, огромное сомнение.

Коронавирус, даже не говоря о войне, показал нам, что чистого офлайна теперь может не быть. Посмотрите только на огромное количество детей, которые сейчас за границей. Поэтому офлайн — это, понимаете, только о небольшой части людей, кому он доступен. Поэтому нельзя акцентировать на этом столько внимания, сколько пытаются, одним словом, я за то, чтобы признавать реальность, какой бы она ни была, брать этот онлайн и внедрять его тоже, насколько это возможно, так же и офлайн там, где это возможно.

... С одной стороны, конечно, нужно их строить, с другой стороны, вопрос, какой порядок распределения средств на строительство этих укрытий, это вопрос очень морально-дискуссионный.

Как Вы считаете, насколько учителя готовы ко всем этим изменениям, когда нужно будет и больше практики внедрять, интегрированных курсов, и предусмотрено ли повышение квалификации преподавателей?

Конечно, это происходит, но вопрос в том, что после таких повышений квалификации у многих преподавателей спрашивали (был общегосударственный опрос), как они относятся к НУШ, насколько они это понимают. И только треть указала, что да, мы все прекрасно понимаем, а две трети, мол, пятьдесят на пятьдесят, как говорится, или «совсем не понимаем». (...)

Смотрите полное интервью: