Сочетание поэзии и великих произведений искусства
Классическая литература и поэзия обладают способностью вдохновлять на создание великих произведений искусства. Рассмотрим пять произведений, которые тесно связаны с легендами, пьесами и мифами.
Пересечение изобразительного искусства и литературы создает благодатную почву для расцвета творчества. Одним из величайших сокровищ западной цивилизации является постоянный «разговор», происходящий на протяжении веков между поэтами, художниками и философами, которые реагируют на идеи и художественные выражения друг друга. Каждое произведение искусства интерпретирует авторское видение, добавляя глубины произведению писателя, одновременно становясь новым видением — новым произведением искусства в собственном понимании.
Исследовать этот художественный разговор — настоящее удовольствие как для литературных критиков, так и для искусствоведов. В синергетических взаимных отношениях искусство проливает свет на поэзию, а поэзия проливает свет на искусство.
Вот пять примеров художественного взаимодействия в его лучшем проявлении.
«Пейзаж с падением Икара» Питера Брейгеля (1560)
Подобно стволу дерева, эта картина голландского мастера Питера Брейгеля Старшего вырастает из литературной традиции и формирует основу для более поздних литературных ответвлений. На ней Брейгель изобразил сцену из греческого мифа об Икаре и Дедале.
По мифу, царь Крита Минос нанимает изобретателя Дедала, чтобы тот создал сложный лабиринт, из которого невозможно сбежать, как тюрьму для чудовища Минотавра. Но после того, как Дедал выполняет свое задание, царь Минос не позволяет ему и его сыну Икару вернуться домой. Минос запирает их в башне.
Изобретательный Дедал создает две пары крыльев из перьев и воска, чтобы они с сыном могли убежать. Но Икар, пренебрегая предостережениями отца, подлетает слишком близко к солнцу. Воск плавится, перья отпадают, и Икар разбивается насмерть в океане.
Изображая момент гибели Икара, Брейгель сделал интересный ракурс. Он разместил Икара и его столкновение с океаном на заднем плане, настолько маленьком, что прохожий даже не заметил бы двух маленьких ножек, которые исчезают в глубоком зеленом море. Картина Брейгеля сосредоточена на большом, роскошном корабле, направляющемся в море, и на земледельце, работающем в поле на переднем плане.
Знаменитая картина вдохновила на написание известного стихотворения поэта-модерниста В. Г. Одена. В нем Оден размышляет о том, что большинство персонажей на картине Брейгеля не знают о трагедии Икара:
«Дальше от беды. Земледелец за плугом не хочет
Крика о помощи услышать,
его не встревожил всплеск
И, очевидно, ничуть не взволновало,
Что белые ноги чьи-то уходят под зеленую воду…»
Таким образом, великое искусство порождает великое искусство в непрерывном цикле.
«Андромаха, оплакивающая Гектора», Жак-Луи Давид (1783)
Читатели «Илиады» знакомы с одной из величайших и самых трогательных ее частей — отношениями между троянским героем Гектором и его любящей женой Андромахой. Гектор — принц Трои, который держит оборону города от осаждающих его греков. Его лидерские качества, мужество и боевое мастерство делают его краеугольным камнем, обеспечивающим безопасность города. Он также внимательный отец и муж.
Одна из самых трогательных сцен произведения происходит, когда Гектор возвращается в город после битвы, чтобы навестить свою Андромаху и их сына Астианакса. Он нежно играет с мальчиком и утешает жену, которая умоляет его не возвращаться на войну. Несмотря на ее протесты, Гектор возвращается в бой, в основном для того, чтобы защитить ее.
Однако, в конце концов, он терпит поражение, поверженный могучей рукой Ахиллеса. На картине Давида изображены Андромаха и Астианакс, которые оплакивают тело Гектора.
Давид изобразил эту сцену с таким техническим мастерством и драматическим пафосом, что в 1784 году был избран членом Королевской академии.
В изображении Давида свет больше всего падает на расстроенную Андромаху. Она отводит глаза вверх и в сторону от тела Гектора, которое протянулось перед ней. Труп полузатенен. Кажется, что темнота надвигается с левого края работы, как тень самой смерти.
«Сцена пира в „Макбете“ Шекспира», Дэниел Маклиз (1840)
Эта мощная картина Дэниела Маклиза перехватывает дыхание зрителей благодаря реалистичному использованию света и тени, жуткой атмосфере и драматическим позам.
На ней изображен момент из шекспировского «Макбета», когда главный герой видит призрак своей жертвы и бывшего друга Банко. Жертва сидит на троне Макбета во время пира, который король устраивает для своих танов. Банко пострадал во время ужасного срыва Макбета до ревности, паранойи и жестокости. Макбет шокирован и ужасно реагирует на видение призрака. Его жена, леди Макбет, быстро пытается объяснить его странное поведение озадаченным гостям, которые не видят духа.
От дикого пламени люстры до взмаха руки леди Макбет и отступающей фигуры Макбета (в отличие от неподвижного силуэта спины призрака), картина обладает мощной, несколько душераздирающей энергией. Она отображает срыв Макбета до состояния, близкого к безумию, когда он начинает терять контроль над ситуацией.
Темные тени по краям композиции отражают темноту, колдовство и зло, окружающие Макбета в этой самой темной из трагедий Шекспира. Леди Макбет является доминирующей и наиболее ярко освещенной фигурой на картине, и такой выбор композиции, несомненно, отражает ее значительное влияние на мужчину и жуткие события пьесы.
«Офелия» сэра Джона Эверетта Милле (1851)
Произведения Шекспира любят художники, и перед нами еще одна сцена из трагедии Шекспира, на этот раз нарисованная сэром Джоном Эвереттом Милле. Милле пронзительно изображает последние минуты Офелии из «Гамлета».
Офелия — возлюбленная Гамлета. После того, как Гамлет, оплакивая смерть своего отца, короля Дании, начинает действовать непредсказуемо она сходит с ума и случайно убивает своего отца Полония. После этой трагедии девушка безумно блуждает по дикой природе, распевая странные песни, и в конце концов тонет в ручье.
Милле рисует Офелию перед тем, как она уходит под воду, ее губы все еще раздвинуты в песне, одежда и волосы развеваются вокруг нее в воде, несколько цветов вяло держатся в ее руке. Насыщенные цвета и странная, степенная поза полупогруженной женщины привлекают внимание.
Как писала Джени Слабберт для «Коллекционера»: «Даже в смерти она излучает атмосферу грации и спокойствия, ее руки мягко подняты вверх, будто она приняла свой конец». Действительно, раскрытые руки Офелии намекают на то, что она готова принять то, что приближается: свою неизбежную смерть.
«Госпожа Шалотт» Джона Уильяма Уотерхауса (1888)
На этой картине Джон Уильям Уотерхаус проиллюстрировал сцену из произведения своего современника, великого поэта Альфреда, лорда Теннисона. Теннисона очень вдохновляли артуровские легенды — еще один пример того, как одно искусство порождает другое искусство. Он написал ряд пересказов этих легенд в стихах, в том числе книжный сборник «Идиллии короля».
Отдельная поэма «Госпожа Шалотт» рассказывает историю женщины, которая живет в башне на берегу реки, текущей в Камелот. Она является жертвой проклятия, которое запрещает ей смотреть прямо на мир. Если она это сделает, то умрет. Она может смотреть наружу только через зеркало. То, что она видит, она вплетает в гобелены. В конце концов, однако, госпожа Шалотт решает нарушить это правило. Она смотрит прямо на Камелот, тем самым обрекая себя на гибель. Покинув свою башню, она находит лодку и плывет вниз по реке к Камелоту. Она умирает, не доплыв до него.
Одна из самых известных картин Вотерхауза «Госпожа Шалотт» изображает героиню в лодке, которая спускается вниз по реке, приближаясь к гибели. Картина отличается сочетанием фотографического реализма и мистически-фантастической атмосферы. Благодаря плотным, насыщенным деталям и цветам, Уотерхаус ярко оживил момент — за мгновение до наступления смерти.
Зрители могут прочитать знание женщины о ее близкой смерти в ее лице, глубоко скорбном, уставшем, хрупком, но все же спокойном. Она сидит прямо, одна рука слегка вытянута, ее взгляд устремлен вперед, будто она стремится вобрать в себя как можно больше мира, прежде чем он выскользнет из ее рук.
Подобно Шалотт, которая видит мир в зеркале, великие художники, представленные в этом списке, видели мир, отраженный в мифах, поэмах и историях, которые они стремились проиллюстрировать. Их работы становятся своеобразным двойным отражением действительности, поскольку литература и искусство совпадают, чтобы принести истину и красоту в больший фокус, как линзы, сложенные друг на друга в телескопе.