При любом покушении, конечно, первыми ставятся вопросы расследования: кто и как? Нужно определить вид взрывчатки (в Лондоне это было взрывчатое вещество, применяемое военными, что говорит о мощной сети террористов), найти совершившего покушение и добраться до заказчика.
Фото: Getty ImagesНо эти важные этапы работы и, главное, как они преподносятся в прессе, могут запутать нас. Появляется иллюзия, что если имена произносятся, тем более на каждом шагу, что достаточно арестовать этих людей и проблема будет решена. Эта иллюзия тем более действенна, когда идеологи, американские и другие, её поддерживают с тем, чтобы сдержать размышления о проблемах всего мира в целом. Для них враг всегда приходит откуда-то издалека, он чужак.
А террористы это те, кого нужно просто устранить как в известной карточной игре Дональда Рамсфельда в начале войны в Ираке. Это просто лица, которых мы будем вычёркивать, пока не изведём полностью. На следующий день после взрывов в Лондоне, один человек сильно негодовал против такого упрощённого подхода.
Речь о бывшем главе Скотланд-Ярда – Джоне Стивенсе. «Боюсь, - сказал он, - что в нашей стране имеется много людей, желающих войти в ряды террористов-исламистов. Не надо искать их за границей. Те, кто совершили это в Лондоне, родились в Великобритании и здесь же получили образование. Они, вероятно, принадлежат маленьким группкам, связанным между собой и разделяющим идеологию Аль-Кайды, они из разных уровней экстремизма». Это нам говорил не социолог, а полицейский.
Это главное в данной ситуации. Если история будет так развиваться, её география изменится. Если где-то идёт война, она идет повсюду. Конечно, с разной напряженностью. Лондон не Багдад. Но конфликты смешиваются и накладываются. Одни чисто политические, другие социальные.
Конечно, замечание Джона Стивенса пугает. Что же, завтра мы будем бояться сесть в метро, поезд, самолёт? Будем подозревать всех и постоянно? Вглядываться в лица, подозрительно смотреть на сумки? Если мы смуглые, будем дрожать при виде мундира, бояться грубого отношения, бояться произнести лишнее слово, которое повлечёт за собой спираль несправедливости? Не только бомбы, другие опасности подстерегают наше общество. Глобализация конфликтов, так как они не разрешаются там, где порождены, рискует расползтись повсюду, как зараза.
По меньшей мере, они должны будут вернуться туда, откуда они направлялись: в столицы, где их задумали и поддерживали. После терактов в Лондоне, мы с недоверием выслушивали припев о британской флегме, об их мужестве, их духе сопротивления. Это только внешне. Можно ли себе вообразить, как весь народ бросается в бегство, пустеют улицы, и останавливается работа?
«У нас нет выбора», - без всякой рисовки говорили те, у кого брали интервью в метро на следующий день после кровавой расправы. Это они говорят правду. А известно ли, что на самом деле творится в их головах, в отношениях между людьми в обществе? Что произойдет, если такие случаи участятся? Мина, заложенная в общество, не видна.
Терроризм соединяет в себе всё насилие мира. Нет сомнения в том, что те, кто закладывает бомбы – убийцы, и что нужно их выловить, чтобы они не могли нанести вреда. Но нужно понимать, что на их место тот же час встанут десять других, если не затронуты глубинные причины (здесь поддержим хорошее высказывание Тони Блэра). Это известно всем.
Сейчас самая жестокая и очевидная вещь – это война в Ираке. Но самая застарелая и символичная – Палестина. Потому что уже более полувека международное сообщество не перестаёт глумиться над правами человека. Ещё в более широком масштабе есть проблемы Севера-Юга, бедности, посмотрим только на наши предместья. Вот по этим страшным счетам и платят сегодня демократы. Явно символично, что этот теракт произошёл в момент, когда члены Восьмёрки продолжали лукаво обсуждать вопрос долгов бедных стран (вместо того, чтобы сразу решить их полную аннуляцию). В глубине души террористам наплевать на иракцев, палестинцев, африканцев, они не ошибаются в символах.
