Долговой пузырь Китая в истинном свете (часть 2)

18 Сентября 2014

Великая Эпоха

Эван Лоренц на встрече с сотрудниками «Великой Эпохи» в офисах Grant’s Pub на Уолл-стрит. Фото: Великая Эпоха

Китай, видимо, находится уже на последних стадиях инвестиционного пузыря, подпитываемого кредитами. В истории уже были такие пузыри, но никогда они не достигали подобных масштабов.

В первой части этой статьи мы рассказали, насколько велик пузырь Китая, сколько потребуется экономике Китая, чтобы «переварить» его, и какова у страны статистика негосударственной задолженности. Ниже представляем вам продолжение интервью с финансовым аналитиком Эваном Лоренцом.

— Что произойдёт, если пузырь раздуется до предела?

— Последствия могут быть очень тяжкими. Вопрос в том, что произойдёт с остальным миром. У Японии, когда она находилась на пике своего пузыря, по сути, процентное отношение к мировому ВВП было выше, чем сегодня Китай. Когда рост экономики Японии замедлился, люди боялись, что это плохо повлияет на мировой ВВП. Но если подумать об этом с этой точки зрения, то станет понятно, что страна, являющаяся чистым экспортёром, фактически импортирует спрос из остального мира. Если её экономика замедляется, и чистый экспорт в процентах от ВВП падает, то на самом деле это служит росту мирового ВВП. Следовательно, это не обязательно плохо для всего мира, это плохо для некоторых стран.

Например, Австралия прицепила свой экономический вагон к Китаю, и я не думаю, что у них после 1991 или 1992 года была рецессия. Но сейчас они могут пострадать, и мы действительно видим усиление безработицы в Австралии. Но для всего мира в целом это не обязательно приведёт к самому худшему.

Если этот импорт меньше совокупного спроса из остального мира в целом, то, с макро-точки зрения, это не обязательно плохо, хотя в этом спектре есть как победители, так и проигравшие.

В Европе будут и победители и проигравшие. Германия активно экспортировала в Китай товары промышленного назначения и участвовала в китайском экономическом буме. В виду этого, у Германии дела могут обстоять хуже.

— Что можно сделать?

— Мне кажется, что существует раздвоение. Государственные предприятия в высшей степени неэффективны. И они получили от кредитного разгула наибольшую выгоду. У них наибольший доступ к государственным банкам, к рынку облигаций. Наиболее эффективными на рынке Китая являются малые и средние предприятия, возглавляемые предпринимателями — вот они очень эффективны, но и имеют сейчас наименьший доступ к кредитам.

Часть проблемы, как я считаю, вот в чём: как перераспределить ресурсы из государственного сектора, где существуют глубоко укоренившиеся интересы власти, в более производительный сектор, который является более отечественным, более ориентированным на потребителя и не имеющим такого доступа.

— Вы бы рекомендовали вкладывать туда деньги?

— Китайские акции после финансового кризиса имели одни из худших биржевых индексов. В определённый момент китайские акции будут отличной покупкой. К сожалению, качество финансовой оценки на местах, которое бы вам потребовалось, не является тем, что я мог бы сделать на Манхэттене, говоря по-английски.

Существует ряд фирм, которые действительно могут прорываться через аккаунты SASIC и в состоянии отправиться на места и провести проверку, а я не считаю, что могу лично это сделать. Я думаю, что в какой-то момент Китай станет отличной покупкой, я просто не знаю, когда.

— А что насчёт способности режима сузить потери?

— Одна вещь, которую китайские биржевые спекулянты вам скажут, — это что в Китае примерно раз в десять лет происходит финансовый кризис, и каждый раз китайские играющие на понижение инвесторы выходят и говорят: Всё кончено, Китай ждёт крах. Но, похоже, Китай может это преодолеть.

В последний крупный кризис в конце 1990-х, если я не ошибаюсь, проблемные кредиты достигли тогда в общей сложности одной трети ВВП. Китай смог после вступления в ВТО продемонстрировать огромный рост, получив иностранный капитал и рекапитализировав банки иностранными инвесторами, а также огромным налогом на потребителей посредством переменных процентных ставок, что позволило перевести много денег от потребителя в государственные предприятия за счёт снижения процентных ставок и либо явного, либо неявного облегчения бремени задолженности.

В данный момент, я не думаю, что существует такая одноразовая вещь, как вступление в ВТО, которую они могли бы предпринять, чтобы разблокировать подобную производительность. Их проблемы по сравнению с иностранным капиталом очень большие; они уже привлекли много иностранных денег. Я также не уверен, в какой степени они смогут по-прежнему использовать меры финансового давления для рекапитализации системы, учитывая, что они продолжают использовать меры финансового давления прямо сейчас посредством низких ставок по депозитам.

Они применяют бухгалтерские уловки, и мы видели, как ряд пузырей уже лопнул. Я крайне обеспокоен этим пузырём, но очень впечатлён китайскими предпринимателями. Но краткосрочная перспектива меня очень беспокоит.

Эван Лоренц — аналитик в Grant’s Interest Observer, специализирующийся на Китае. До прихода в Grant’s Эван был вице-президентом в Sheffield Asset Management, хедж-фонде, базирующемся в Чикаго.

Валентин Шмид, Великая Эпоха