ІСТИНА І ТРАДИЦІЇ

Роман 'Путешествие на Запад'. Глава 17

Великая Эпоха
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ,

повествующая о том, как Сунь У кун учинил разгром на горе Черного ветра и как бодисатва Гуаньинь усмирила Духа медведя
 
 
 

Итак, Сунь У кун взлетел на облако. Видевшие это монахи, послушники и монастырские работники перепугались насмерть, пали ниц и, совершая поклоны, говорили:

- Милостивый отец! Оказывается, это сошел на землю праведник, который обладает способностью ездить на облаках и путешествовать на тумане. Ничего нет удивительного в том, что огонь не нанес ему вреда. Будь проклят этот старый сквалыга, который не сумел распознать божественное существо. Перемудрил и сам погиб.

- Встаньте, почтенные, и не давайте волю своему гневу, - промолвил Сюань цзан. - Пусть только мой ученик найдет рясу, и все будет в порядке. А вот если он не найдет ее, дело может обернуться скверно. Характер у моего ученика дурной, и я не смогу поручиться даже за то, что кто нибудь из вас останется в живых.

Услышав это, монахи пришли в отчаяние и стали призывать на помощь небо, давая всевозможные обеты, моля о том, чтобы ряса нашлась. Однако мы пока оставим монахов с их переживаниями и вернемся к Сунь У куну. Повернувшись несколько раз вокруг собственной оси, он быстро добрался до горы Черного ветра и здесь, остановив свое облако, внимательно осмотрелся. Перед ним была чудесная гора. Весна стояла в полном разгаре.

Картина открывалась поистине великолепная.

Потоки мчатся по ущельям с ревом
И злобно брызжут пеною седой,
И пики - величавы и суровы -
Соперничают дикой красотой;
Повсюду тишь. Умолкли птичьи стаи.
Не видно человеческих следов,
И благоухать леса сильнее стали -
Густ аромат увядших трав, цветов…
Промчался ливень, небосвод обширный,
Казалось, стал и ярче и светлей,
И лес сосновый протянулся ширмой,
Колышет ветер изумруд ветвей.
Разросшихся зеленых трав сплетенья
Над пропастью свисают со скалы,
И гибкие ползучие растенья
Смоковниц пышных оплели стволы.
Здесь, на тропе, не встретится отшельник,
Топор в лесу не застучит вблизи,
И лишь журавль с подругой длинношеей
Склонились, клювы в воду погрузив…

Любуясь красивым пейзажем, Сунь У кун вдруг услышал голоса. На покрытом душистой травой склоне горы кто то разговаривал. Осторожно ступая, чтобы не быть услышанным, Сунь У кун шмыгнул за скалу и, украдкой выглянув оттуда, увидел трех духов оборотней, сидевших на земле. Наверху сидел какой то черный человек, слева от него - даос и справа - ученый.

Говорили они напыщенно, громко. Разговор в основном шел о том, как устанавливать треножники и печи, о способах закладки киновари, свинца и ртути и о тех путях и способах, которые применяются в других религиозных учениях.

- А ведь послезавтра у меня день рождения, - смеясь сказал черный человек. - Надеюсь, что вы, уважаемые, окажете мне честь своим посещением.

- Мы каждый год празднуем день вашего рождения, почтенный князь, как же можем мы не явиться в этом году? - отвечал ученый в белых одеждах.

- Сегодня ночью я раздобыл одну драгоценность, - продолжал черный человек, - расшитую золотом рясу Будды. Вещь поистине великолепная. В честь дня своего рождения я завтра выставлю ее напоказ и приглашу всех даосских служителей, пусть придут поклониться рясе Будды. А пир мы назовем "Пиром в честь одеяния Будды". Что вы об этом скажете?

- Превосходно! Замечательно! - в восторге воскликнул даос. - Завтра я непременно буду у вас, хочу заранее поздравить вас с днем вашего рождения, а послезавтра приду на пир.

Сунь У кун, услышав слова "Ряса Будды", сразу же решил, что речь идет о драгоценности, которую он ищет. Не в силах больше сдерживать своего гнева, он выскочил из за скалы и, взмахнув посохом, крикнул:

- Наконец вы попались мне, разбойники! Украли мою рясу, да еще собираетесь устраивать какой то Пир в честь одеяния Будды! Ну ка, верните мне ее, только живо! Ни с места! - закричал Сунь У кун и взмахнул своим посохом, целясь в голову противника. Однако черный человек, испугавшись, превратился в ветер и исчез. Успел сбежать и даос: он улетел на облаке.

Остался только ученый, которого Сунь У кун одним ударом уложил на месте. Оттащив его в сторону и рассмотрев хорошенько, Сунь У кун увидел, что это была белая пятнистая змея оборотень. Сунь У кун растерзал ее на мелкие кусочки и ринулся в горы на поиски черного человека, оказавшегося волшебником.

Он обогнул острый пик, перевалил через хребет и там увидел высокую отвесную скалу, а в ней пещеру. Что за великолепная картина открылась перед ним!

Густой лес из сосен и кипарисов стоял, окутанный розовой дымкой.

У входа в пещеру Сунь У кун увидел плотно затворенные каменные ворота, а над воротами - каменную плиту с надписью, сделанной крупными иероглифами: "Пещера на горе Черного ветра". Вращая посохом, Сунь У кун закричал:

- Открывай!

Охранники оборотни открыли ворота и, выйдя наружу, спросили:

- Ты кто такой и как смеешь врываться в нашу священную пещеру?!

- Ах вы мерзкие скоты! - заорал Сунь У кун. - Да как вы смеете называть эту поганую дыру священной пещерой, хоть для вас она, может быть, и священна. Если хотите остаться в живых, живо бегите к своему господину и скажите ему, чтобы он сейчас же принес мне рясу.

Духи мигом скрылись и, вбежав к своему повелителю, сказали:

- Великий князь! Устраивать "Пир в честь одеяния Будды" не придется. У пещеры стоит какой то монах, очень похожий на Бога грома, лицо его покрыто шерстью. Он требует рясу.

Между тем Черный волшебник, удрав от Сунь У куна с лесной поляны, едва успел затворить ворота своей пещеры и еще не отдышался. Когда ему доложили о том, что Сунь У кун явился сюда, он со злостью подумал:

"Откуда только взялась эта тварь и как смеет она ломиться в ворота?"

Властитель горы Черного ветра накинул на себя одежду, туго подпоясался и, вооружившись пикой с черной кисточкой, вышел из пещеры. Сунь У кун шмыгнул за створку ворот и, держа посох наготове, уставился во все глаза на Черного волшебника. Вид у властителя Черной горы был действительно свирепый.

Шлем - словно чаша по форме -
Блестит ослепительным светом,
Из червонного золота латы
Ярким огнем горят,
Шелковая одежда
На плечи его надета,
Нежный ветер волнует
Прекрасный его наряд.
Идет он тяжелой походкой.
В руках - две большие плети
И черный волшебный посох.
С посохом он могуч
Поистине: горный владыка
По имени Черный ветер.
Но взгляд его столь же светел,
Как молния среди туч!

"Этот стервец словно обожжен в гончарной печи или же сделан из угля, - подумал, смеясь про себя, Сунь У кун. - Видимо, он кормится тем, что подметает уголь. Иначе он не стал бы таким черным".

- Ты откуда взялся, монах? - закричал громовым голосом Черный волшебник. - И как смеешь так дерзко вести себя?!

- Нечего зря болтать! - тоже во всю мочь закричал Сунь У кун и ринулся на противника с посохом. - Немедленно отдавай рясу твоего деда.

- Да ты из какого монастыря? - спросил властитель горы. - Где потерял свою рясу и почему пришел искать ее именно сюда?

- Моя ряса лежала в келье наставника монастыря бодисатвы Гуаньинь как раз к северу отсюда, - отвечал Сунь У кун. - А ты, мерзавец, воспользовавшись пожаром в монастыре и суматохой, выкрал эту рясу и собираешься еще устроить пир в день своего рождения и назвать его Пиром в честь одеяния Будды. Может быть, ты посмеешь отрицать это? Так вот, сейчас же отдавай рясу, тогда я помилую тебя. Если же вздумаешь возражать мне, я переверну твою гору, сравняю с землей пещеру, а всех твоих оборотней сотру в порошок!

Услышав это, Черный волшебник презрительно расхохотался:

- Ах ты низкая тварь! - воскликнул он. - Ведь пожар ты сам устроил! Ты сидел на крыше дома наставника, раздувая пламя бешеным ветром. Пусть даже я и взял эту рясу, тебе то что? Откуда ты явился и кто такой? Какой особой силой ты обладаешь, что позволил себе явиться сюда и хвастаться?

- Значит, ты не желаешь признавать своего деда! - воскликнул Сунь У кун. - Я - ученик буддийского священнослужителя Сюань цзана, побратима самого императора великих Танов! Фамилия моя Сунь, зовут У кун, по прозвищу Странствующий монах. Ты спрашиваешь, на что я способен? Да если я скажу тебе, у тебя от страха душа улетит, и ты тут же умрешь!

- Я что то тебя не понимаю! - отвечал властитель горы. Говори толком, я послушаю!

- Ну, младенец, - рассмеялся Сунь У кун. - Держись крепче и внимательно слушай, что я тебе скажу:

В боях меняя образ свой мгновенно,
Я побеждал любых героев грозных -
Недаром способ быстрых превращений
В младенчестве еще был мною познан.
Я закалялся, проходило время
В лучах палящих солнца, под луною,
Законы смерти, властные над всеми,
Теперь уже не властны надо мною.
Трудился долго, искренне, упорно,
Стремлением высоким увлекаем,
И на горе Линтай ученья зерна
Заколосились бурным урожаем.
Там, от земного мира отгорожен,
Отшельник одинокий обитает, -
Сто восемь тысяч лет на свете прожил,
Секретом долголетья обладает.
К нему я обратился, грешник сирый,
И мне ответил мудрый: знай отныне, -
Кто примет тайно каплю эликсира,
Того навеки страх земной покинет.
Когда святые книги ты получишь,
Где заклинаний смысл глубок и сложен,
Ты вникни в них, познай, как можно лучше, -
И сам тогда владеть их силой сможешь.
Сиди под отраженными лучами,
Чтоб сердце было в благостном покое,
Чтоб страсти ненасытные молчали,
Чтоб душу не терзало все мирское, -
И чувств шести утраченные силы
Проснутся заново в окрепшем стане.
И тот, кто старцем дряхлым был и хилым,
По воле неба снова юным станет.
И если за три года ты не выдашь
Ни разу тайны волшебства великой,
То к святости широкий путь увидишь
И будешь приобщен к бессмертных лику.
Я триста лет скитался неустанно
По островам и странам отдаленным,
И за бескрайней далью океана
На край земли взирал я изумленно.
И все же не был на небе девятом, -
Хотя на дно морское опустился,
Там, в глубине пучин драконом спрятан,
Волшебный посох с обручем хранился.
Я драгоценность дивную похитил
И на Горе цветов и плодов зажил,
Как оборотней признанный правитель,
Нечистых духов окруженный стражей.
Призвал меня Нефритовый владыка,
Был Мудрецом я, равным небу, назван,
Но на небе разбушевался дико -
И совершил поступок безобразный.
Не мог я званьем удовлетвориться,
Мала казалась мне небес награда,
И у самой Ван му - небес царицы -
Украл святые персики из сада.
Я окружен стотысячным был войском,
Никто сквозь строй, казалось, не пробьется,
Но в поединке трудном и геройском
Поверг на землю князя полководца,
И Ночжа ожидала та же участь,
И отражен был стойкий в обороне
Сошедший с неба праведник могучий,
В искусстве превращений изощренный.
Нефритовый владыка, бодисатва
И Лао цзюнь с небесного порога,
Увидев, как войска бегут обратно,
Смутились, охватила их тревога…
Пришлось вмешаться Лао цзы, - иначе
Был и Эрлан бы мною обесславлен.
Тогда лишь только был я войском схвачен
И с ликованьем на небо доставлен.
Там во дворце воздвигли столб позорный,
К нему узлами тело привязали,
И палачи, орудуя проворно,
Меня с утра до вечера терзали:
Мечи вонзали, пиками кололи,
По сердцу молотком стучали медным, -
Как каменный, не ощущал я боли,
И оставалось рвенье их бесследным.
Тогда они позвали духов грома,
Чтоб разом в пепел превратили тело,
Но было заклинанье мне знакомо,
И туча молний мимо пролетела.
Тогда меня в жаровню посадили,
В очаг для выплавленья эликсира.
Усердно духи Лю и Дин следили,
Чтоб в нем огонь пылал неугасимо.
Когда же наконец я обнаружил,
Что иссякает палачей терпенье,
То в злобе лютой выскочил наружу,
Чтоб разгромить небесные владенья.
Размахивая посохом от гнева,
Я взад вперед метался там, и скоро
Все тридцать три перетревожил неба,
Не повстречав достойного отпора
И лишь святого Будды заклинанью
Я должен был с позором подчиниться,
Он гору взял своей могучей дланью
И опустил ко мне на поясницу.
Я пять веков под нею был придавлен
И думал, что навеки там останусь,
Но, к счастью для меня, совсем недавно
Пришел святой монах из царства Танов.
Путь к Истине для нас далек и труден, -
Ведь тайна в странах Запада хранится,
Но в храм Раскатов грома мы прибудем,
Чтоб перед Буддой золотым склониться;
Кого захочешь, на Земле спроси ты,
Тебе любой немедленно ответит,
Что я волшебник самый знаменитый
Из всех, какие есть на белом свете!

- Так ты, оказывается, тот самый конюх из небесных чертогов, который учинил дебош на небе, - ехидно сказал волшебник.

А следует вам сказать, что Сунь У кун не выносил, когда его называли конюхом, и потому пришел в бешенство.

- Ах ты проклятое чудовище! - заорал он. - Ты выкрал рясу и, вместо того чтобы вернуть ее, еще оскорбляешь меня! Отведай же моего посоха!

Волшебнику удалось уклониться и избежать удара. С пикой в руках он ринулся навстречу противнику, и между ними завязался отчаянный бой.

Гром битвы оглашал пещерный свод…
Они сражались в ярости великой -
Один свой посох выставил вперед,
Другой вращал над головою пикой
Вот первый - тело изогнул дугой,
Как белый тигр, терзающий добычу,
И не жалеет сил, чтобы другой
Признал его надменное величье.
А враг, как желтый сказочный дракон,
Что кольцами клубится в злобе рьяной,
Отбросил милосердия закон, -
И в голову и в грудь наносит раны!…
Дыханье двух борцов все горячей -
Сгустилось мглой и знойным ветром веет,
И мечется слепящий сноп лучей,
Он средь паров зловеще пламенеет.
Измучились борцы, но не склонясь,
Они удары множат с дикой силой…
За что же бьются и Мудрец и Князь?
Священная одежда их прельстила!

Они схватывались уже раз десять, и все же нельзя было сказать, на чьей стороне перевес. Раскаленное солнце стояло в зените, когда Черный волшебник, защищаясь копьем, крикнул:

- Монах Сунь! Сделаем передышку! Я хочу подкрепиться! А потом продолжим!

- Ах ты скотина мерзкая! - заорал в ответ Сунь У кун. - А еще называешься удальцом! Хорош удалец! Сейчас только полдень, а ты есть захотел. Я больше пятисот лет был придавлен горой и все это время не пил и не ел. А за пятьсот лет можно было проголодаться! Нет, увильнуть тебе не удастся! Никуда ты не уйдешь! Верни рясу, тогда я отпущу тебя!

Однако Черный волшебник, притворившись, что собирается защищаться, быстро скрылся в пещере, затворив за собой каменные ворота. Нет надобности распространяться о том, как он собрал всех подвластных ему духов, распорядился об устройстве пира и написал приглашения всем духам и демонам - властителям гор с просьбой прибыть на торжество.

Как Сунь У кун ни осаждал ворота, никто ему не открывал. Пришлось вернуться в монастырь. Монахи уже успели похоронить наставника и находились в его келье, прислуживая Сюань цзану. Они приготовили ему завтрак, а в полдень подали обед. И вот, когда они сменяли блюда и подносили воду, появился Сунь У кун, опустившийся прямо с воздуха. Монахи почтительно склонились перед ним и провели его в келью.

- А, Сунь У кун! Вернулся! - обрадовался, увидев его Сюань цзан. - Ну, что с рясой?

- Да все как будто в порядке, - отвечал Сунь У кун. - Зря я обидел монахов. Оказывается, украл рясу волшебник с горы Черного ветра. Я незаметно подкрался к нему: он сидел на лужайке на склоне горы и беседовал с каким то ученым и даосом. Волшебник оказался недостаточно осторожным. Он рассказал, что послезавтра у него день рождения и он приглашает к себе всех духов. Кроме того, он сообщил, что ночью ему удалось достать одеяние Будды и в день своего рождения он устроит пир, который назовет "Пиром в честь одеяния Будды". Ну, тут я бросился на волшебника и пустил в ход свой посох. Однако волшебник превратился в ветер и скрылся. Исчез также и даос. Мне удалось только убить ученого оборотня, который оказался белой пятнистой змеей. После этого я помчался к пещере Черного волшебника и вызвал его на бой. Он признался в том, что взял рясу. Мы бились с ним полдня, однако никто из нас не вышел победителем. Потом волшебник сказал, что проголодался, скрылся в пещере, запер каменные ворота и больше не показывался. Я вернулся лишь для того, чтобы посмотреть, как вы себя чувствуете, и сообщить обо всем. Самым главным было узнать, где находится ряса. А хочет он ее вернуть или нет, меня нисколько не беспокоит.

Монахи, кто благоговейно сложа руки и низко кланяясь, кто отбивая поклоны, в один голос причитали:

- О милостивый, святой Амитофо! Если мы сегодня узнаем, где находится ряса, наша жизнь вне опасности.

- Погодите радоваться, - сказал Сунь У кун. - Рясу я пока не отобрал, а учитель еще от вас не уехал. Вот когда у меня в руках будет ряса, а вы достойным образом проводите учителя, тогда можете считать, что все в порядке. Смотрите не допускайте даже малейшей небрежности, раздражать меня нельзя! Ну, а сейчас у вас, может быть, найдется хороший чай для моего учителя и корм для нашего коня?

- Есть, как же! Конечно, есть! - с готовностью ответили монахи. - Мы со всяческим усердием рады служить учителю.

- Пока тебя не было, - сказал Сюань цзан, - меня три раза поили чаем и два раза кормили. Они очень внимательны ко мне. А сейчас отправляйся и постарайся поскорее принести рясу.

- Не спешите, учитель, - отвечал Сунь У кун. - Теперь нам известно, где она находится, и дело лишь за тем, чтобы поймать этого мерзавца и отобрать у него вашу драгоценность. А это я сделаю, не сомневайтесь.

Пока они разговаривали, смотритель верхних зданий приготовил еду и пригласил Сунь У куна поесть. Подкрепившись, Сунь У кун снова взобрался на облако и отправился на гору Черного ветра. По пути ему повстречался оборотень, который шел по главному пути и нес под мышкой цветной деревянный ящичек, сделанный из грушевого дерева. Сунь У кун сразу же догадался, что в ящичке лежат пригласительные карточки. Тогда он поднял свой посох и опустил его на голову оборотня.

Но, к несчастью, он не рассчитал удара, и от волшебника осталась одна лепешка. Сунь У кун оттащил его в сторону, взял ящичек, раскрыл его и увидел, что там действительно лежит пригласительная карточка, на которой было написано:

"Я, Черный волшебник, земно кланяюсь и почтительно обращаюсь к вам, почтенный старец Цзинь чи. В прошлом вы неоднократно оказывали мне милость, за что я вам глубоко признателен. Ночью я был свидетелем пожара, но не мог оказать вам помощи. Надеюсь, что вы остались невредимы. Мне случайно удалось приобрести рясу Будды, и я собираюсь устроить пир, на который почтительно приглашаю вас. Выражаю надежду, что вы прибудете со своей свитой. Примите мое уважение. Приглашение посылаю за два дня до торжества".

Прочитав это, Сунь У кун не выдержал и расхохотался.

- Вот так мерзавец! - воскликнул он. - Он хоть и подох, но получил по заслугам. Так вот оно что! Оказывается, он в одной шайке с этим волшебником. Что ж тут удивляться, что он прожил двести семьдесят лет. Очевидно, волшебник научил его какому нибудь способу подчинения духа, вот он и стал бессмертным. Я отлично помню, каков он из себя. Приму ка я сейчас его вид, проникну в пещеру и разыщу рясу. Если будет нетрудно, возьму ее, чтобы избежать дальнейших хлопот.

О чудесный Мудрец! Он произнес заклинание и, встав против ветра, тотчас же изменил свой вид, превратившись в точную копию наставника монастыря. Спрятав посох, он, широко шагая, подошел к пещере и крикнул:

- Открывайте!

Духи охранники открыли дверь и, увидев перед собой знакомую фигуру, бросились докладывать своему властителю, что прибыл почтенный отец Цзинь чи.
- Да ведь я только что отправил к нему посыльного с приглашением, - изумился Черный волшебник. - Посыльный не успел еще прийти к нему. Как же мог почтенный отец так скоро очутиться здесь? Они, вероятно, разминулись. Видимо, Сунь У кун подослал его за рясой. Спрячь ее подальше, чтобы он не увидел! - приказал волшебник.

Между тем, пройдя первые ворота, Сунь У кун увидел небольшой двор, посреди которого росли сосны и бамбуки, поражающие яркостью своей зелени; персики и сливы оспаривали друг у друга красоту. Везде были цветы. Прекрасные орхидеи разливали в воздухе нежный аромат. Это был поистине благословенный уголок. На вторых воротах Сунь У кун увидел две бумажные полосы с надписями: "В далеких и тихих горах нет мирских печалей", "Уединение в райском уголке приносит истинное счастье".

"Этот волшебник покинул мир и познал тайны неба", - подумал Сунь У кун. Он отправился дальше и, очутившись у третьих ворот, увидел стены с росписью и потолки с лепными украшениями. Двери были окрашены, окна большие, вокруг светло. Здесь находился сам Черный волшебник. Одет он был в темно синюю власяницу и шелковый халат. Поверх халата была накидка из черного, как воронье крыло, шелка. Голову украшала повязка из мягкой материи, завязанная впереди в виде треугольника. Черные сапоги были сшиты из кожи молодого оленя. Увидев Сунь У куна, волшебник поспешно одернул халат, поправил повязку на голове и пошел гостю навстречу.

- Почтенный друг Цзинь чи! Давненько не видались! Присаживайтесь, пожалуйста!

Сунь У кун ответил на приветствие, совершил по всем правилам этикета поклоны, и вместе с хозяином они уселись. Подали чай. После чая Черный волшебник, почтительно склонившись, сказал:

- Я только что отправил вам приглашение на пир, который состоится послезавтра, как мы и договаривались. Что же привело вас сюда сегодня?!

- Ваше приглашение я получил как раз в пути, когда шел к вам, - отвечал Сунь У кун. - Весть о прекрасном Пире в честь одеяния Будды заставила меня поспешить сюда и попросить вас показать мне это платье.

- Тут что то не так, дорогой друг, - сказал смеясь волшебник. - Эта ряса принадлежит Танскому монаху. Он ведь остановился в вашем монастыре. Как же могли вы не видеть ее?

- Не успел я вчера вечером развернуть ее и вдоволь налюбоваться, как вы унесли ее к себе, - отвечал Сунь У кун. - А тут еще случился пожар, все наши дома и имущество сгорели. На беду ученик Танского монаха оказался очень уж отчаянным. В суматохе мы обыскали все кругом, но рясы так и не нашли. На наше счастье, вы унесли ее к себе. Вот почему я и пришел к вам с просьбой показать рясу мне.

Неожиданно их беседу прервал волшебник, который охранял горы.

- Великий князь! Беда! - сказал он входя. - Гонец с приглашениями по дороге убит Сунь У куном. Сам же Сунь У кун под видом наставника монастыря Цзинь чи явился сюда, чтобы завладеть одеянием Будды.

Выслушав это, волшебник подумал:

"Мне и самому показалось странным, что наставник так быстро пришел сюда. Конечно, это Сунь У кун!"

Вскочив на ноги, волшебник схватил копье и ринулся на Сунь У куна. А тот, выхватив из уха свой посох, приняв свой настоящий вид, отразил удар и выскочил во двор. Здесь перед воротами завязался ожесточенный бой. Волшебники, населяющие пещеру, помертвели от страха. В этот раз противники дрались куда яростней, нежели в прошлый.

Начав бой у самой пещеры, противники постепенно передвинулись на вершину горы, а оттуда взлетели на облака. Они вызывали туман и ветер, кружили песок и камни. Они дрались до тех пор, пока красный диск солнца не стал спускаться к западу. Однако все еще нельзя было сказать, на чьей стороне перевес.

- Эй, Сунь! - крикнул наконец волшебник. - Остановись! Сейчас уже поздно. Иди ка к себе, а завтра утром приходи. И тогда мы сразимся с тобой не на жизнь, а на смерть.

- Нет, постой! - крикнул Сунь У кун. - Биться, так до конца. Разве можно уходить только потому, что поздно?!

Сунь У кун продолжал наступать. Тогда Черный волшебник превратился в ветер и скрылся в пещере. Он запер каменные ворота и больше не показывался. Сунь У куну ничего не оставалось, как снова вернуться в монастырь бодисатвы Гуаньинь. Опустившись на облаке вниз, он крикнул:

- Учитель!

Трипитака, с нетерпением дожидавшийся своего ученика, очень обрадовался. Однако заметив, что тот вернулся без рясы, не на шутку испугался.

- Что ж ты и на сей раз вернулся без рясы?

В ответ на это Сунь У кун вынул из рукава пригласительную карточку, и передавая ее Трипитаке, сказал:

- А ведь волшебник с покойным настоятелем были друзьями. Волшебник отправил к нему гонца с приглашением на Пир в честь одеяния Будды. Я убил гонца, а сам принял вид монаханаставника и таким образом попал к волшебнику в пещеру. Меня приняли как дорогого гостя, напоили чаем. Но когда я попросил показать мне рясу, он наотрез отказался. В довершение ко всему во время нашей беседы появился дух, который охранял горы, и все дело раскрылось. Тогда Черный волшебник начал со мной драться. Мы бились до позднего вечера, но ни один из нас не вышел победителем. Наконец волшебник улизнул к себе в пещеру и крепко заперся там. Мне тоже не оставалось ничего другого, как вернуться домой.

- Ну, а как ты думаешь, сможешь ты в конце концов одолеть его? - спросил Трипитака.

- Вряд ли, - отвечал Сунь У кун. - Силы у нас, пожалуй, равны.

Прочитав пригласительную карточку, Трипитака передал ее смотрителю.

- А ваш наставник, вероятно, тоже был волшебником? - спросил он.

Смотритель упал на колени:

- Почтенный отец, - взмолился он, - наш наставник был человеком. Однако Черный волшебник путем совершенствования овладел человеческой сущностью и постоянно приходил к настоятелю беседовать о священных книгах. Кроме того, он обучил нашего учителя искусству подчинения духа. Так они и стали друзьями.

- Нет у этих монахов никакой волшебной силы, - вмешался в разговор Сунь У кун. - Голова у них торчит вверх, ноги обычные, ступают по земле. Они толще меня. А это тоже говорит о том, что они не духи. Однако взгляните, на карточке написано: "Почтенному храброму медведю". Это значит, что в настоятеле, несомненно, сидит Дух медведя.

- Я слышал, что в старину люди говорили, будто обезьяны и медведи относятся к одной породе зверей, - сказал Трипитака. - Как же мог он превратиться в духа?

- Стал же я, с вашей точки зрения относящийся к породе зверей, Великим Мудрецом, равным небу, - со смехом сказал Сунь У кун, - так чем же он хуже меня? Ведь всякое живое существо на земле, имеющее девять отверстий, может путем самоусовершенствования, достичь бессмертия.

- Ты только что сказал, что способности у вас одинаковы, - возразил Трипитака. - Как же, в таком случае, ты сможешь одолеть его и отобрать рясу?

- Э, не беспокойтесь! - успокоил Трипитаку Сунь У кун. - Я знаю, что делать.

Пока они беседовали, монахи накрыли на стол и пригласили учителя с учеником поесть. После ужина Трипитака с фонарем в руках отправился на отдых в передний храм. Монахи расположились на ночлег вдоль стен, во временно устроенных шалашах. Задние помещения - покои наставника - они уступили старшим священнослужителям. Ночь прошла спокойно. Вот что рассказывается о ней в стихах!

Чертогов неба линия сверкала
Волшебной, безупречной чистотой,
Небесная Река пересекала
Все небо полосою золотой.
Но россыпь звезд не только в черном небе, -
Их огоньки дрожат в реке земной,
Умолк в горах веселый птичий щебет
И мир уснул, объятый тишиной.
Померк костер рыбачий, пепла грудой
Вдали едва его отмечен след,
И в пагоде высокой, перед Буддой
Угас лампадки благодатный свет.
Еще вчера здесь гонга медь гудела,
Звал барабан остатки сил напрячь,
Сегодня ночью в храме опустелом
Лишь слышатся стенания да плач…

Но Трипитака, почивавший в храме бодисатвы Гуаньинь, спал беспокойно. Все его мысли были сосредоточены на рясе. Повернувшись на бок и взглянув в окно, он вдруг увидел, что забрезжил рассвет. Он быстро встал и позвал:

- Сунь У кун! Уже светло! Иди скорей за рясой!

Сунь У кун одним прыжком вскочил с постели. Монахи уже принесли воду для умыванья.

- Смотрите, как следует прислуживайте моему учителю, - приказывал им Сунь У кун, - а я снова отправляюсь в путь. Встав с постели, Трипитака остановил его:

- Ты куда идешь?

- По моему, бодисатва Гуаньинь довольно беззаботна, - не отвечая на вопрос, сказал Сунь У кун. - В ее честь здесь воздвигнут прекрасный монастырь, возжигаются благовония, а она допускает, чтобы по соседству жил какой то волшебник. Я сейчас отправлюсь к Южному морю. Найду ее и скажу, чтобы она прибыла сюда сама и отобрала у волшебника рясу.

- А когда ты вернешься? - спросил Трипитака.

- Если успею, вернусь, когда вы еще будете завтракать, - сказал Сунь У кун. - Могу и задержаться. Но к полудню непременно буду здесь. Вы не беспокойтесь, монахи будут хорошо служить вам. Итак, я отправляюсь.

Не успели замереть еще звуки его голоса, как он бесследно исчез. Вмиг очутился он у Южного моря и, остановив свое облако, стал осматриваться. Величественная картина открылась перед ним.

Морской простор лазурный, необъятный
От синевы небес неотделим,
И залиты сияньем благодатным
Вершины гор и глубина долин.
И с яростью сшибаясь непрестанно,
Валы швыряют хлопья пены вверх,
И в сумраке прибрежного тумана
Ликующий и ясный день померк
Как гром, прибой грохочет небывалый,
Великолепна неба красота
Там радуг многоцветных покрывало
Раскинулось над пиками хребта,
Цвета переливаются и гаснут,
И снова - алость, желтизна и синь…
На море Южном есть утес прекрасный,
Его ты взором пристальным окинь -
Там Гуаньинь в блаженстве обитает
И, красоты исполнен неземной,
Хребет вершины грозные взметает
До неба достающею стеной.
Колышет ветви ветер, свеж и ласков,
Траву, которой мягче нет нигде,
И солнца светлый круг на небе ясном
Горит как лотос золотой в воде.
И на дворцовой черепичной крыше
Глазурь необычайной красоты,
И двери в грот, где звук прилива слышен,
Сплошь покрывают черепах щиты.
В густой тени под веткой тополиной
Рой попугаев весел и болтлив,
А у бамбука, где кричат павлины,
На листьях фиолетовый отлив.

Сунь У кун долго любовался всей этой красотой и никак не мог налюбоваться. Наконец он на облаке опустился у бамбуковой рощи. Тут его встретили небожители и обратились к нему с такими словами:

- Бодисатва говорила нам, что Великий Мудрец встал на путь Истины, и даже оповестила всех об этом. Сейчас вы должны охранять Танского монаха. Как же вам удалось выбрать свободное время и прибыть сюда?

- Именно потому, что я охраняю Танского монаха, я и хотел побеспокоить бодисатву. Дело в том, что мы с учителем попали в затруднительное положение.

Тут дух хранитель вошел в пещеру и доложил бодисатве о приходе Сунь У куна. Бодисатва приказала ввести его. Войдя в пещеру, Сунь У кун подошел к лотосовому трону и приветствовал бодисатву поклоном.

- Зачем ты явился? - спросила бодисатва.

- В пути мы с учителем зашли в монастырь, выстроенный в честь тебя. Народ приносит тебе жертвы. А ты позволила волшебнику - Духу черного медведя поселиться рядом с монастырем и выкрасть рясу моего учителя. Я много раз пытался отобрать у него рясу, но не смог, и сейчас прибыл специально для того, чтобы просить у тебя помощи.

- Ну что за невежественная обезьяна! - возмутилась бодисатва. - Как ты смеешь так со мной разговаривать и требовать, чтобы я спасала вашу рясу? Из за тебя все и получилось. Зачем тебе понадобилось хвастаться этой драгоценностью и показывать ее простым смертным, да вдобавок ко всему вызывать ветер и раздувать пожар? Ведь ты сожгла мой монастырь Задерживающихся облаков. А теперь явилась сюда и поднимаешь шум.

Сун У кун понял, что бодисатве известно все, что было, и все, что будет, и поспешно опустился на колени.

- О бодисатва! - воскликнул он. - Прости твоему сыну грехи! Все это правда. Но я осмелился побеспокоить тебя, милостивая бодисатва, лишь потому, что волшебник ни за что не хочет отдавать рясы, а учитель сердится и грозит заклинанием, от которого у меня голова раскалывается на части. Яви свое милосердие, помоги отобрать у волшебника рясу, и мы сможем продолжать свой путь.

- Этот волшебник обладает огромной силой и, пожалуй, не уступит тебе. Но ради Танского монаха я, так и быть, отправлюсь вместе с тобой.

Тут Сунь У кун снова склонился перед бодисатвой, выражая ей свою глубокую признательность, и затем вслед за ней вышел из пещеры. Сев на радужное облако, они вмиг очутились у горы Черного ветра и здесь спустились вниз. Направляясь по тропинке к пещере, они вдруг заметили даоса, который появился из за склона горы. В руках у него было стеклянное блюдо, а на блюде лежали две пилюли бессмертия. Чрезвычайно обрадованный этой встречей, Сунь У кун выхватил свой посох и с размаху так стукнул даоса по голове, что у того вылетели мозги и фонтаном брызнула кровь.

- Ну что за обезьяна! - в ужасе воскликнула бодисатва. - опять ты за свое! Ведь не он украл твою рясу, ты даже не знаешь его. Значит, между вами не могло быть никакой вражды. За что же ты убил его?

- Ты знаешь, кто это такой? Это приятель Черного волшебника. Вчера они еще с каким то мудрецом сидели на полянке и беседовали. Черный волшебник пригласил его на Пир в честь одеяния Будды. Дух, которого я убил, шел поздравить Черного волшебника, а завтра должен был явиться на Пир в честь одеяния Будды. Вот откуда я знаю его.

- Ну, ладно! - сказала бодисатва.

Сунь У кун приподнял даоса, чтобы рассмотреть его как следует, и тут увидел, что это волк. На блюде была выгравирована надпись: "Сделал Лин Сюй цзы".

Прочитав это, Сунь У кун от радости рассмеялся.

- Вот удача! - воскликнул он. - Теперь нам не придется затрачквать усилий! Этот волшебник, можно сказать, сам попал нам в руки, а с другим мы быстро разделаемся.

- О чем это ты говоришь? - спросила бодисатва.

- У меня есть одна мысль, которую можно назвать: "На план ответить планом". Только я не знаю, одобришь ли ты ее.

- Ну говори, что надумал.

- Взгляни на это блюдо, - сказал Сунь У кун. - Здесь лежат две пилюли бессмертия. Мы понесем их в подарок волшебнику. На оборотной стороне этого блюда вырезаны четыре иероглифа: "Сделал Лин Сюй цзы". На эту удочку мы и поймаем волшебника. Если ты согласишься, нам не придется прибегать к оружию и драться с волшебником. Его мгновенно поразит болезнь, и тогда ряса в наших руках. Если же ты не согласишься, ты можешь спокойно отправляться к себе на Запад, а я вернусь на Восток. В этом случае рясу можно считать подаренной волшебнику, а поездка Танского монаха кончится впустую.

- Ну и язык у этой обезьяны! - рассмеялась бодисатва.

- Что ты, помилуй! Я просто хотел предложить тебе свой план! - отвечал Сунь У кун.

- Ну, что же ты придумал? - спросила бодисатва.

- На этом блюде выгравирована надпись: "Сделал Лин Сюй цзы". Надо полагать, что Лин Сюй цзы - имя этого даоса. Ты, бодисатва, должна принять вид этого даоса. Я же съем пилюлю бессмертия и приму ее вид, только буду немного побольше. Затем ты возьмешь блюдо с пилюлями и преподнесешь волшебнику ко дню его рождения. Потом предложишь ему съесть пилюлю, которая побольше. Когда волшебник проглотит ее, то есть меня, я у него в желудке найду, что делать. Пусть только откажется вернуть рясу, я из его кишок веревки совью.

Бодисатва покачала головой, но возразить ничего не могла и вынуждена была согласиться.

- Каково? - смеясь спросил Сунь У кун.

Тут бодисатва проявила свое великое милосердие и безграничную божественную силу. Обладая способностью превращаться в любое существо или предмет, она во мгновение ока превратилась в даоса - отшельника Лин Сюй цзы.

У журавлей священных ветер страшный
Пух развевает, вдруг рассвирепев,
И вой его суровый и протяжный
Напоминает боевой напев.
И стонут под могучим этим ветром,
Стволами ударяются порой,
Красивые не по земному кедры
И лучезарно синих сосен строй.
Природа только кажется единой.
Различиям в природе нет числа!
Но для людей все к одному сводимо -
К борьбе неутомимой против зла!

- Чудесно! Замечательно! - с восторгом воскликнул Сунь У кун. - Не разберешь - не то это оборотень - бодисатва, не то бодисатва - оборотень.

- Бодисатва, оборотень - все это лишь одни понятия, - сказала смеясь бодисатва. - Если говорить по существу, то ничего подобного нет.

Сунь У кун тотчас же понял, что хотела сказать бодисатва, и, повернувшись, превратился в пилюлю бессмертия.

Пилюля, в которую превратился Сунь У кун, была чуть побольше. Бодисатва отметила это, взяла блюдо и отправилась прямо к пещере.

Бодисатва осталась очень довольна.

"Эта грязная скотина не зря выбрала себе такое место для жилья", - подумала она и все же в душе у нее родилось чувство сострадания.

У пещеры бодисатва увидела духов, они охраняли вход.

- Преподобный отшельник Лин Сюй цзы прибыл! - закричали духи. Одни из них бросились доложить о его приходе, дру - гие пошли навстречу.

Тотчас же показался дух волшебник, вышедший встретить гостя.

- Я очень рад, - сказал он, - что ты осчастливил мое убогое жилище своим высоким посещением.

- Примите от меня скромный дар - пилюлю бессмертия и пожелание вам вечной жизни, - промолвила в ответ бодисатва. Закончив церемонию приветствий, они уселись и начали обсуждать вчерашние события. Бодисатва поспешила достать блюдо с пилюлями.

- Великий князь, - молвила она, - прошу вас взглянуть на мой скромный подарок.

Выбрав шарик побольше, она преподнесла его волшебнику со словами:

- Желаю вам, великий князь, здравствовать тысячу лет!

Волшебник в свою очередь взял второй шарик и, подавая его бодисатве, сказал:

- Желаю того же и вам, дорогой Лин Сюй цзы!

Как только церемония была окончена, волшебник хотел проглотить пилюлю, но пилюля сама проскользнула прямо в желудок. Там Сунь У кун принял свой обычный вид, потянулся во все стороны, и волшебник тотчас же повалился на землю.

Бодисатва тоже приняла свой обычный вид и велела волшебнику отдать рясу.

Тем временем Сунь У кун успел уже выйти через нос волшебника. Однако, опасаясь, как бы волшебник не учинил какого нибудь буйства, бодисатва набросила ему на голову обруч. И когда волшебник, вскочив на ноги, бросился на Сунь У куна с копьем, она вместе с Сунь У куном была уже высоко в воздухе и стала произносить заклинание. В тот же миг у волшебника началась мучительная головная боль, он выронил из рук копье и стал кататься по земле. А Прекрасный царь обезьян, наблюдая все это, посмеивался.

- Ну что, мерзкая тварь, вернешь ты теперь рясу или нет? - спросила бодисатва.

- Я готов сделать это сейчас же, - поспешил ответить волшебник. - Только пощадите меня.

Между тем Сунь У кун, боясь, как бы дело не затянулось, решил избить волшебника, но бодисатва остановила его:

- Не причиняй ему вреда! - сказал она. - Он мне еще пригодится.

- Да на что может пригодиться это чудовище, убить его надо, вот и все, - сказал Сунь У кун.

- Часть горы Лоцзяшань, где я живу, - сказала бодисатва, - сейчас никем не охраняется. Я возьму его с собой и сделаю небожителем - хранителем этой горы.

- Ты поистине милосердна и всегда выручаешь из беды, - сказал смеясь Сунь У кун. - Тебе жаль погубить всякое живое существо. Вот если бы я знал это заклинание, то наверняка прочитал бы его не меньше тысячи раз. Однако здесь еще осталось много духов, надо и с ними кончить.

Волшебник тем временем пришел в себя. Он катался по земле и жалобно кричал:

- Пожалейте меня! Я готов вступить на путь Истины.

Тогда бодисатва опустилась на облаке вниз и, возложив руки на голову чудовища, взяла с него обет монашества. Затем она заставила волшебника взять копье и следовать за ней. Наконец то лихие помыслы Духа черного медведя исчезли и строптивый характер его был усмирен.

- А ты, Сунь У кун, возвращайся теперь обратно, - приказала бодисатва, - и как следует служи Танскому монаху. Смотри, чтобы в дальнейшем не было никаких упущений или безобразий.

- Прости, бодисатва, что доставил тебе столько хлопот и заставил ехать в такую даль, - сказал Сунь У кун. - Позволь мне проводить тебя немного, - добавил он.

- Нет, не нужно, - отвечала бодисатва.

Тогда Сунь У кун взял рясу и, распростившись с бодисатвой, отправился в монастырь. А бодисатва в сопровождении Духа черного медведя пустилась в обратный путь к Великому морю. Вот что рассказывается об этом в стихах:

Темь облаков раздвинулась внезапно,
И в ореоле мягкого сиянья
С небес сошла на землю бодисатва,
Чтоб людям грешным облегчить страданья.
Ей троном служит лотос совершенный
С большими золотыми лепестками,
Она следит за тем, чтоб нарушений
Законов Будды мы не допускали.
Она познаний жажду утоляет
И объясняет сутр священных строки,
И, уходя на небо, оставляет
Лишь добродетель, истребив пороки.


О том, как же развивались события в дальнейшем, вы узнаете из следующей главы.